"логики нет. смысла нет. обоснуй сдох. ПВП такое ПВП" (с) Рыжая шельма
Подарки! Подарки! 
Замечательная ИлеРен@ написала фик по мотивам моего небольшого размышлизма на тему ангелов, Сэма и молитв.
В результате получилась отличная дженовая зарисовка и, между прочим, канон. У автора получился очень, ну просто очень вхарактерный Сэм, на мой взгляд. Именно такой он для меня в каноне.
Таймлайн -мой любимый цвет, любимый размер - конец пятого сезона.
Замечательная ИлеРен@ написала фик по мотивам моего небольшого размышлизма на тему ангелов, Сэма и молитв.
В результате получилась отличная дженовая зарисовка и, между прочим, канон. У автора получился очень, ну просто очень вхарактерный Сэм, на мой взгляд. Именно такой он для меня в каноне.
Таймлайн -
20.02.2013 в 16:23
Пишет ИлеРен@:По "заявке" JuliaDomna.Ну, как сказать, я просто совершенно случайно наткнулась на пост с пожеланием "Интересно, в какой момент Сэм перестал молиться? После смерти Дина? После встречи с ангелами? Вот бы какой фик найти, что ли, где описывается, как Сэм принимает решение закончить с молитвами.", подумала, что мне тоже это нравится, и пообещала написать. Спустя почти полгода вышло - все ни времени, ни настроения. А тут прорвало.
JuliaDomna, это маленько отличается от того, что было написано, но очень надеюсь, я не сильно пролетела =) Тема все-таки сложновата)))
Название: Падшие ангелы
Персонажи: Сэм Винчестер
Рейтинг: G
Размер: ~1900 слов
Саммари: Просто Сэм разочаровался в своей вере.
От автора: Для JuliaDomna
ЧитатьНе знаю, Дин, я… Просто я… я хотел верить. Так хотел, что… ведь так трудно это делать – то, что делаем мы. Совсем одни. Вокруг столько зла, что я тону в нем. (с) 2.13 «Небеса обетованные»
Это было так давно, кажется, в прошлой жизни. Сэм никогда не думал, что будет скучать по этому – но теперь, когда со всех сторон на него надвигаются стены и нечем дышать, когда выхода из положения нет, он вспоминает то, что было забыто.
Пока еще может вспоминать. Впереди – только мрак, боль и кровь, и Сэм знает это. Еще он знает, что никто не сможет спасти его. Даже Дин. Сэм все время пытался скрыть от брата, как ему страшно, но, наверное, Дин все же замечал это. Старший брат, он всегда все про него знал, видел его насквозь, читал его гребаные мысли.
Конечно, Сэм с самого начала был уверен – по крайней мере, догадывался уж точно – что все закончится так. Никакого хэппи энда, солнца над головой и голубого неба. Сегодня Сэм поставит точку, шагнув в пропасть. Черт, это даже немного смешно. Самую малость.
Смертельная резня ангелов, из-за которой весь мир полетит в тартарары – и он будет в этом участвовать. Или же предотвратит – он и сам не мог предвидеть этого и не питал ложных надежд. Но кто же мог подумать, что мир повиснет на волоске не из-за вампиров, оборотней и демонов – а из-за тех, кого люди возвышают. В кого люди так хотят верить, кому доверяют свои жизни, у кого молят о помощи в трудную минуту.
И именно эти святоши собираются стереть все и вся с лица планеты из-за своих гребаных семейных разборок. Сэм не понаслышке знал, что семья – это трудно, зачастую и больно, но еще он знал, что если и существует что-то в мире, кого нужно прощать, так это свою семью. Другой у тебя уже не будет.
Человечество уверено в том, что у ангелов нимбы над головой, шелковистые белые крылья за спиной и добрые глаза. И Сэм завидует им в том, что они верят в это. Он-то теперь не может. Хотя в глубине души признается, что хотел бы этого – особенно сейчас, когда тьма подобралась к нему слишком близко.
Тьма, навеянная божественными созданиями, в которых он так слепо черпал силы.
Когда-то очень давно он признался Дину, что молится каждый день. Богу, ангелам – неважно кому, может, и всем сразу, но он верил в то, что там, где он не может этого увидеть, существует высшая сила, которая оберегает тех, кто в этом нуждается. Которая приходит на помощь к тем, кто ее ждет. Сэм не стеснялся своей веры, своего безумного желания убедить себя в том, что они с братом не одни сражаются против мирового зла, но он знал, что Дин не поймет его. Дин не из тех людей, кто верит в сказки, загадывает желание, задувая свечи на тортах (которых он, впрочем, почти никогда и не видел на свои дни рождения) или же наблюдая за падающей звездой.
И дело было не в том, что вот он, Дин, пытается быть крутым и неприступным, Сэм понимал, что дело в душе Дина, в том, что он разочаровался когда-то и не хотел больше верить. Первый выстрел прошел на вылет, но со вторым могло не повезти.
Сэму с этим всегда было проще. Он не задумывался о том, что было, о том, что могло было бы быть – он просто делал и все, жил в настоящем. Ему не нужно было молиться, когда Дин был рядом. Старший брат всегда был для него воплощением всех этих ангелов – преданный, всегда готовый защитить, бросающийся под каждую пулю, если она летит не в него. И Сэму этого было достаточно. Дин был его светом, его ангелом-хранителем, его опорой.
Но потом Сэм уехал в Стенфорд. И Дин остался где-то далеко позади, и с ним же осталось ощущение защищенности и безопасности. И именно тогда Сэм стал взывать к ангелам.
Каждую ночь, перед тем как уснуть, он просил их, чтобы все было хорошо, чтобы они присматривали за его братом и отцом. Защитили их, как это было возможно.
Только по прошествии нескольких лет Сэм понял, что дело было не в Боге, а в его вере в то, что с семьей все будет в порядке, что это не ангелы закрывают их от смертельных ран, а они сами спасают себя.
Просто Сэму так было легче. Думать, что, если когда-то мир рухнет, они получат помощь оттуда, откуда не ожидали ее получить.
Кто-то спасет их, как всегда это делали они сами.
Человек так устроен – все хочет верить, что не одинок. Даже когда рядом друзья, семья – те, кто подхватит, если что, - ему этого мало, ему нужно быть уверенным на все сто процентов, что он «в домике».
И Сэм пытался уравновесить эти весы, как никогда не делали брат с отцом, он хотел надеяться, что на одной чаше – зло, а на другой - как и должно быть, - добро.
Их семья – слишком ничтожный груз на чаше с добром.
Погибла Джесс, погиб отец – и Сэм молился за то, чтобы они обрели долгожданный покой; молился за то, чтобы смерть не забрала еще и его брата.
Дин был его стеной, но и он не оказался железным – сначала была незаметной, но потом становилась все больше трещина в нем, и Сэм наконец-то понял, что и самому Дину нужна опора.
И он подставил свое плечо, он был рядом, но в то же время надеялся, что напротив стоит кто-то еще – и удержит Дина, если тот начнет падать в другую сторону. Сэм не был уверен в себе так, как был уверен в Дине.
Но те происшествия, когда Сэм думал, что все это – Божья воля, а оказалось просто очередной охотой на нечисть, пошатнули его веру. До этого он пер напролом, как танк, доказывая Дину, что не всегда того, что он не видит, не существует, а старший брат лишь выпускал колючки, отшучиваясь или опровергая все, о чем заикнется Сэм.
Как он тогда сказал, когда Сэм на себе почувствовал «Божью благодать»:
«Ладно, просветленный ты мой, может, купим тебе джедайский меч и отправим на Дагобу?»
Сэму показалось это оскорблением и насмешкой над тем, с чем нельзя шутить, но он промолчал, потому что Дин всегда был Дином.
В день, когда обнаружилось, что никакие это не ангелы, Сэм запрятал свою веру поглубже в себя, но все равно надеялся, что просто еще не пришло время. Ему захотелось верить лишь еще сильнее.
За тот год, когда он, искусывая губы в кровь, перерывая сотни книг, бодрствуя ночи напролет, искал способ спасти Дина, он почти не вспоминал ни ангелов, ни Бога – никого. Тогда настоящим было только то, что Дин скоро умрет. Дина не станет, Дин будет гореть в Аду, и никаких ангелов, пушистых облаков, звуков лиры – только пекло и неизбежность.
Но когда становилось совсем невыносимо – и некому было выговориться – он выходил ночью на улицу, пока Дин спал, запрокидывал голову к небу и шептал то, о чем потом сам не мог вспомнить.
Не отдавать Аду Дина.
Не оставлять его, Сэма, одного.
Не забирать у него семью.
И, может, Сэм сам себя убеждал в этом, но ему становилось легче, и он возвращался назад, уверенный в том, что спасет брата. Он сделает это сам, но кто-нибудь сверху ему поможет.
И он орал на Дина, когда тот просил его остановиться, говоря, что на все есть причины, на все – Божья воля. Сэм отвечал брату, что продать душу – это было только его волей, и черта с два он позволит ему отправиться в Ад.
А потом Дин умер.
И Сэм остался один.
Никаких ангелов на плечах, никакого света с неба. Просто Дин был единственным, кто всегда был рядом. Единственным, кто вообще был рядом, безо всяких молитв и просьб. Был, и все. Никого не спрашивал.
У него не светился нимб над головой, не шелестели крылья за спиной, зато душа стоила всех ангелов на свете, если бы они существовали. Сэм все время кого-то ждал, кого-то высматривал, но того, что было совсем рядом – только руку протяни – не заметил. Не осознал.
Никакой Божьей силы, никаких хранителей небес с добрыми глазами. Только Дин. Все, что было нужно ему тогда. Он должен был плюнуть на все, на то, что все ждал этой пресловутой помощи из ниоткуда, должен был схватить Дина и бежать, бежать, бежать.
Чтобы не догнали ни небеса, ни преисподняя. А теперь одна сторона забрала его, а другая отпустила. Дин был прав – вторую чашу чертовых весов опускали только они, и никто им не помогал. Вдвоем против всего гребаного мира.
И Сэм не знал, как он будет сражаться в одиночку, без брата.
Дина не стало, а Сэм надеялся, что все же есть кто-то там наверху, надеялся, что его проклятья достигнут их, сбудутся, и те, кто позволил Дину умереть, заплатят за это.
Но Дин вернулся. Его вернули те, в кого Сэм верил и не верил, кого боготворил, презирал и ненавидел. Долбанная небесная инстанция, она все-таки была.
И, черт, Сэм сразу простил им все. Потому что Дин был жив. И просто потому, что они существовали. И его вера не уходила в пустоту, он был прав. Почему-то все мысли о том, что эти высшие силы бросили их, не отзывались, стали казаться неважными.
Как было бы, если бы какой-нибудь ярый исследователь наконец-то доказал, что Лох-несское чудовище существует. После такого остается только эйфория.
Но и она не вечна. Сэм застрял в лабиринте, и ему стало казаться, что куда бы он ни пошел – везде тупик. Они останавливали его от того, что ему казалось правильным, они смели указывать ему, что делать, когда сами до этого просто стояли и смотрели, ничего не делая.
А когда припекло, они стали изображать бурную деятельность. И это бесило Сэма, гнев душил его стальными путами, и он уже не соображал толком, кто демоны, кто ангелы.
Все они оказались последними тварями.
Не все ангелы были такими, нет, конечно, но тогда весь мир Сэма разделялся на черное и белое, пока не взорвался окровавленными осколками. Впрочем, он сам нажал на кнопку, и было глупо кого-то обвинять.
И, в конце концов, все докатилось до того, что мир вот-вот взлетит на воздух из-за тех, кто читал ему нотации, кто нарек его монстром, когда он хотел поступить по-своему. Нет, Сэм не считал верными свои поступки, но… Он умел исправлять ошибки.
Они умело играли роль святош, а сами оказались не лучше нечисти, на которую всю свою жизнь охотились Винчестеры. Тщеславные от пяток до кончиков крыльев, считающие, что все делают правильно, и никого не слушающие.
Чертова высшая инстанция.
Как же, только и умеют, что манипулировать, издеваться и убивать. Впрочем, есть и те, которые потом раскаиваются.
Слово «Апокалипсис» у Сэма всегда ассоциировалось с демонами, ну никак не с ангелами, но сейчас, когда он собирается сказать свое решающее «да», все это кажется такой глупостью.
Везде и на все времена именно люди были теми, кто расхлебывал кашу, которую заваривали Рай и Ад. А они, к тому же, были Винчестерами. Черт, да даже сама их фамилия говорила, что они оружие, пушечное мясо.
Сэм прошел через годы ада, чтобы обнаружить, что ходит по замкнутому кругу, где все начинается с него и брата и заканчивается ими же. В этом сумасшедшем мире даже самые святые, самые светлые из всех существ оказались… не теми, кого представлял себе Сэм.
Менялось все и вся, люди приходили и уходили, солнце исчезало и появлялось вновь, они, Винчестеры, умирали и воскресали, но единственной константой в этой зыбкости оказывались они сами друг для друга. Каждый из них прыгал в Ад ради спасения брата, и Небеса сильно ошибаются, если думают, что все знают о них.
И плевать, чего это ему будет стоить, он пойдет до конца. Ангелы могут хоть до конца света притворяться, что им известно все, что они всемогущи и непоколебимы.
Сэм им только покажет, что такое настоящая семья. И что мир держится далеко не на них.
Сэм мечтает лишь об одном: никогда в жизни не знать, что ангелы есть.
URL записиJuliaDomna, это маленько отличается от того, что было написано, но очень надеюсь, я не сильно пролетела =) Тема все-таки сложновата)))
Название: Падшие ангелы
Персонажи: Сэм Винчестер
Рейтинг: G
Размер: ~1900 слов
Саммари: Просто Сэм разочаровался в своей вере.
От автора: Для JuliaDomna
ЧитатьНе знаю, Дин, я… Просто я… я хотел верить. Так хотел, что… ведь так трудно это делать – то, что делаем мы. Совсем одни. Вокруг столько зла, что я тону в нем. (с) 2.13 «Небеса обетованные»
Это было так давно, кажется, в прошлой жизни. Сэм никогда не думал, что будет скучать по этому – но теперь, когда со всех сторон на него надвигаются стены и нечем дышать, когда выхода из положения нет, он вспоминает то, что было забыто.
Пока еще может вспоминать. Впереди – только мрак, боль и кровь, и Сэм знает это. Еще он знает, что никто не сможет спасти его. Даже Дин. Сэм все время пытался скрыть от брата, как ему страшно, но, наверное, Дин все же замечал это. Старший брат, он всегда все про него знал, видел его насквозь, читал его гребаные мысли.
Конечно, Сэм с самого начала был уверен – по крайней мере, догадывался уж точно – что все закончится так. Никакого хэппи энда, солнца над головой и голубого неба. Сегодня Сэм поставит точку, шагнув в пропасть. Черт, это даже немного смешно. Самую малость.
Смертельная резня ангелов, из-за которой весь мир полетит в тартарары – и он будет в этом участвовать. Или же предотвратит – он и сам не мог предвидеть этого и не питал ложных надежд. Но кто же мог подумать, что мир повиснет на волоске не из-за вампиров, оборотней и демонов – а из-за тех, кого люди возвышают. В кого люди так хотят верить, кому доверяют свои жизни, у кого молят о помощи в трудную минуту.
И именно эти святоши собираются стереть все и вся с лица планеты из-за своих гребаных семейных разборок. Сэм не понаслышке знал, что семья – это трудно, зачастую и больно, но еще он знал, что если и существует что-то в мире, кого нужно прощать, так это свою семью. Другой у тебя уже не будет.
Человечество уверено в том, что у ангелов нимбы над головой, шелковистые белые крылья за спиной и добрые глаза. И Сэм завидует им в том, что они верят в это. Он-то теперь не может. Хотя в глубине души признается, что хотел бы этого – особенно сейчас, когда тьма подобралась к нему слишком близко.
Тьма, навеянная божественными созданиями, в которых он так слепо черпал силы.
Когда-то очень давно он признался Дину, что молится каждый день. Богу, ангелам – неважно кому, может, и всем сразу, но он верил в то, что там, где он не может этого увидеть, существует высшая сила, которая оберегает тех, кто в этом нуждается. Которая приходит на помощь к тем, кто ее ждет. Сэм не стеснялся своей веры, своего безумного желания убедить себя в том, что они с братом не одни сражаются против мирового зла, но он знал, что Дин не поймет его. Дин не из тех людей, кто верит в сказки, загадывает желание, задувая свечи на тортах (которых он, впрочем, почти никогда и не видел на свои дни рождения) или же наблюдая за падающей звездой.
И дело было не в том, что вот он, Дин, пытается быть крутым и неприступным, Сэм понимал, что дело в душе Дина, в том, что он разочаровался когда-то и не хотел больше верить. Первый выстрел прошел на вылет, но со вторым могло не повезти.
Сэму с этим всегда было проще. Он не задумывался о том, что было, о том, что могло было бы быть – он просто делал и все, жил в настоящем. Ему не нужно было молиться, когда Дин был рядом. Старший брат всегда был для него воплощением всех этих ангелов – преданный, всегда готовый защитить, бросающийся под каждую пулю, если она летит не в него. И Сэму этого было достаточно. Дин был его светом, его ангелом-хранителем, его опорой.
Но потом Сэм уехал в Стенфорд. И Дин остался где-то далеко позади, и с ним же осталось ощущение защищенности и безопасности. И именно тогда Сэм стал взывать к ангелам.
Каждую ночь, перед тем как уснуть, он просил их, чтобы все было хорошо, чтобы они присматривали за его братом и отцом. Защитили их, как это было возможно.
Только по прошествии нескольких лет Сэм понял, что дело было не в Боге, а в его вере в то, что с семьей все будет в порядке, что это не ангелы закрывают их от смертельных ран, а они сами спасают себя.
Просто Сэму так было легче. Думать, что, если когда-то мир рухнет, они получат помощь оттуда, откуда не ожидали ее получить.
Кто-то спасет их, как всегда это делали они сами.
Человек так устроен – все хочет верить, что не одинок. Даже когда рядом друзья, семья – те, кто подхватит, если что, - ему этого мало, ему нужно быть уверенным на все сто процентов, что он «в домике».
И Сэм пытался уравновесить эти весы, как никогда не делали брат с отцом, он хотел надеяться, что на одной чаше – зло, а на другой - как и должно быть, - добро.
Их семья – слишком ничтожный груз на чаше с добром.
Погибла Джесс, погиб отец – и Сэм молился за то, чтобы они обрели долгожданный покой; молился за то, чтобы смерть не забрала еще и его брата.
Дин был его стеной, но и он не оказался железным – сначала была незаметной, но потом становилась все больше трещина в нем, и Сэм наконец-то понял, что и самому Дину нужна опора.
И он подставил свое плечо, он был рядом, но в то же время надеялся, что напротив стоит кто-то еще – и удержит Дина, если тот начнет падать в другую сторону. Сэм не был уверен в себе так, как был уверен в Дине.
Но те происшествия, когда Сэм думал, что все это – Божья воля, а оказалось просто очередной охотой на нечисть, пошатнули его веру. До этого он пер напролом, как танк, доказывая Дину, что не всегда того, что он не видит, не существует, а старший брат лишь выпускал колючки, отшучиваясь или опровергая все, о чем заикнется Сэм.
Как он тогда сказал, когда Сэм на себе почувствовал «Божью благодать»:
«Ладно, просветленный ты мой, может, купим тебе джедайский меч и отправим на Дагобу?»
Сэму показалось это оскорблением и насмешкой над тем, с чем нельзя шутить, но он промолчал, потому что Дин всегда был Дином.
В день, когда обнаружилось, что никакие это не ангелы, Сэм запрятал свою веру поглубже в себя, но все равно надеялся, что просто еще не пришло время. Ему захотелось верить лишь еще сильнее.
За тот год, когда он, искусывая губы в кровь, перерывая сотни книг, бодрствуя ночи напролет, искал способ спасти Дина, он почти не вспоминал ни ангелов, ни Бога – никого. Тогда настоящим было только то, что Дин скоро умрет. Дина не станет, Дин будет гореть в Аду, и никаких ангелов, пушистых облаков, звуков лиры – только пекло и неизбежность.
Но когда становилось совсем невыносимо – и некому было выговориться – он выходил ночью на улицу, пока Дин спал, запрокидывал голову к небу и шептал то, о чем потом сам не мог вспомнить.
Не отдавать Аду Дина.
Не оставлять его, Сэма, одного.
Не забирать у него семью.
И, может, Сэм сам себя убеждал в этом, но ему становилось легче, и он возвращался назад, уверенный в том, что спасет брата. Он сделает это сам, но кто-нибудь сверху ему поможет.
И он орал на Дина, когда тот просил его остановиться, говоря, что на все есть причины, на все – Божья воля. Сэм отвечал брату, что продать душу – это было только его волей, и черта с два он позволит ему отправиться в Ад.
А потом Дин умер.
И Сэм остался один.
Никаких ангелов на плечах, никакого света с неба. Просто Дин был единственным, кто всегда был рядом. Единственным, кто вообще был рядом, безо всяких молитв и просьб. Был, и все. Никого не спрашивал.
У него не светился нимб над головой, не шелестели крылья за спиной, зато душа стоила всех ангелов на свете, если бы они существовали. Сэм все время кого-то ждал, кого-то высматривал, но того, что было совсем рядом – только руку протяни – не заметил. Не осознал.
Никакой Божьей силы, никаких хранителей небес с добрыми глазами. Только Дин. Все, что было нужно ему тогда. Он должен был плюнуть на все, на то, что все ждал этой пресловутой помощи из ниоткуда, должен был схватить Дина и бежать, бежать, бежать.
Чтобы не догнали ни небеса, ни преисподняя. А теперь одна сторона забрала его, а другая отпустила. Дин был прав – вторую чашу чертовых весов опускали только они, и никто им не помогал. Вдвоем против всего гребаного мира.
И Сэм не знал, как он будет сражаться в одиночку, без брата.
Дина не стало, а Сэм надеялся, что все же есть кто-то там наверху, надеялся, что его проклятья достигнут их, сбудутся, и те, кто позволил Дину умереть, заплатят за это.
Но Дин вернулся. Его вернули те, в кого Сэм верил и не верил, кого боготворил, презирал и ненавидел. Долбанная небесная инстанция, она все-таки была.
И, черт, Сэм сразу простил им все. Потому что Дин был жив. И просто потому, что они существовали. И его вера не уходила в пустоту, он был прав. Почему-то все мысли о том, что эти высшие силы бросили их, не отзывались, стали казаться неважными.
Как было бы, если бы какой-нибудь ярый исследователь наконец-то доказал, что Лох-несское чудовище существует. После такого остается только эйфория.
Но и она не вечна. Сэм застрял в лабиринте, и ему стало казаться, что куда бы он ни пошел – везде тупик. Они останавливали его от того, что ему казалось правильным, они смели указывать ему, что делать, когда сами до этого просто стояли и смотрели, ничего не делая.
А когда припекло, они стали изображать бурную деятельность. И это бесило Сэма, гнев душил его стальными путами, и он уже не соображал толком, кто демоны, кто ангелы.
Все они оказались последними тварями.
Не все ангелы были такими, нет, конечно, но тогда весь мир Сэма разделялся на черное и белое, пока не взорвался окровавленными осколками. Впрочем, он сам нажал на кнопку, и было глупо кого-то обвинять.
И, в конце концов, все докатилось до того, что мир вот-вот взлетит на воздух из-за тех, кто читал ему нотации, кто нарек его монстром, когда он хотел поступить по-своему. Нет, Сэм не считал верными свои поступки, но… Он умел исправлять ошибки.
Они умело играли роль святош, а сами оказались не лучше нечисти, на которую всю свою жизнь охотились Винчестеры. Тщеславные от пяток до кончиков крыльев, считающие, что все делают правильно, и никого не слушающие.
Чертова высшая инстанция.
Как же, только и умеют, что манипулировать, издеваться и убивать. Впрочем, есть и те, которые потом раскаиваются.
Слово «Апокалипсис» у Сэма всегда ассоциировалось с демонами, ну никак не с ангелами, но сейчас, когда он собирается сказать свое решающее «да», все это кажется такой глупостью.
Везде и на все времена именно люди были теми, кто расхлебывал кашу, которую заваривали Рай и Ад. А они, к тому же, были Винчестерами. Черт, да даже сама их фамилия говорила, что они оружие, пушечное мясо.
Сэм прошел через годы ада, чтобы обнаружить, что ходит по замкнутому кругу, где все начинается с него и брата и заканчивается ими же. В этом сумасшедшем мире даже самые святые, самые светлые из всех существ оказались… не теми, кого представлял себе Сэм.
Менялось все и вся, люди приходили и уходили, солнце исчезало и появлялось вновь, они, Винчестеры, умирали и воскресали, но единственной константой в этой зыбкости оказывались они сами друг для друга. Каждый из них прыгал в Ад ради спасения брата, и Небеса сильно ошибаются, если думают, что все знают о них.
И плевать, чего это ему будет стоить, он пойдет до конца. Ангелы могут хоть до конца света притворяться, что им известно все, что они всемогущи и непоколебимы.
Сэм им только покажет, что такое настоящая семья. И что мир держится далеко не на них.
Сэм мечтает лишь об одном: никогда в жизни не знать, что ангелы есть.
@темы: рекомендую, спн, фандомное