Огромное, просто невероятное спасибо тебе за то, что ты так возишься с моим переводом! Этот небольшой фик я перевела тебе в благодарность
П. С. Я очень старалась, но заранее прошу прощения: судя по всему, за прошедшие месяцы я вконец разучилась переводить
Надеюсь, что за это ты не сильно на меня наругаешься, ибо там одни печальки
П. П. С. Таки да!
Название: Починить то, что сломано
Автор: twisting_vine_x
Переводчик: JuliaDomna
Пейринг: Дин/Кас
Рейтинг: PG-13
Размер: очень мини
Предупреждение: одно матерное слово
Отказ: ни на что не претендую
Таймлайн: после 8.07 "Кусочек Кевина"
Саммари: «Спустя шесть дней Дин и Кас по-прежнему почти не разговаривают, а Сэм наблюдает за ними с таким лицом, будто они вот-вот начнут драться. Дин использует любую возможность, чтобы сбежать».
читать дальшеТой ночью Дин решает прогуляться.
Сэм сидит, уткнувшись в ноутбук, Кас, весь чистый и сияющий, смотрит телевизор, не стремясь смотреть Дину в глаза. Винчестер просто не может больше ни минуты находиться в гребаном мотеле, и Сэм с Касом молча наблюдают за тем, как Дин идет к выходу из номера. Добравшись до дальнего конца стоянки и прислонившись к чьей-то старой развалюхе, Дин роняет голову на руки. Его бьет крупная дрожь.
Я не собирался уходить. Только не знал, как сказать тебе.
Он зажмуривает глаза крепче, издав непонятный звук, который резко обрывается, не успев прозвучать до конца. Дин чертовски хорошо знает, каково это – винить во всём себя: в конце концов, его отношения с собственным чувством вины всегда были довольно запутанными. Но Кас не должен был… Дин сделал всё, что мог, чтобы вытащить их оттуда, а тот всё равно бросил его. Бросил, тогда как всё это время Дин считал, что это он оставил Каса. Нет, разумеется, тем, кто остался в Чистилище, был Кастиэль, но это именно он бросил Дина, а не наоборот. Каким же гребаным образом вообще можно смириться с тем, что Кастиэль решил покинуть его навсегда?
- Дин.
Попытка выругаться с треском проваливается, и… Господи. Он не справляется - чувствует это почти физически. И если сейчас Кас не положит ладонь ему на плечо, Дин просто ударит его, ударит так сильно, что костяшки пальцев будут разбиты в кровь, и – да пошло оно. Пошло оно всё к чертовой матери.
- Я могу как-нибудь… Я могу тебе помочь?
- Ты можешь пойти на хрен.
Звучит неубедительно даже для него самого. Спустя мгновенье, наполненное тишиной, раздается хлопок крыльев, и Дин снова остается один на парковке. Сейчас никто не может его видеть, поэтому он поворачивается и садится на корточки около машины, обхватив руками колени и пытаясь дышать. Его все всегда оставляют, и то, что он до сих пор удивляется этому факту, еще раз доказывает, насколько же он жалок.
---
Спустя шесть дней Дин и Кас по-прежнему почти не разговаривают, а Сэм наблюдает за ними с таким лицом, будто они вот-вот начнут драться. Дин использует любую возможность, чтобы сбежать. Чтобы как можно меньше находиться рядом с Касом – едут они, конечно, вместе, от этого никуда не деться, но, как только останавливаются на ночь, под любым предлогом Дин сваливает из номера. Это больно почти на физическом уровне – разрываться между желанием обнять Кастиэля так крепко, чтобы стало трудно дышать, и желанием наорать на него за то, что ушел, сдался, поставил крест на нем, на них вместе. Невыносимо находиться в одном номере с Кастиэлем – новой разновидностью личного ада Винчестера, с которым пока что он не готов бороться.
---
Спустя девять дней после возвращения Каса на них нападают левиафаны. Мерзкие твари отправляются туда, где им и положено быть, но во время потасовки Кастиэля ранят в живот – одежда Дина намокает от крови, пока Кас с помощью своего моджо пытается себя заштопать. Сам того не сознавая, Дин держит ангела за руку и дрожит, пока Сэм не дотрагивается до его плеча, и Дин, очухавшись, замечает, что кровь перестала мочить его одежду, а ангел внимательно на него смотрит. Чересчур много эмоций отражается сейчас на его лице – Дин чувствует себя обнаженным. В ту же секунду он вскакивает на ноги и уходит прочь, подальше от этих двоих.
---
Той ночью Сэм изволит отсутствовать, в результате чего теперь Дин стоит, опираясь на край стола, и с трудом удерживается от того, чтобы не врезать ангелу, пока тот предпринимает очередную попытку принеси жалкие объяснения своему поступку в Чистилище. Слишком поздно и слишком больно, комната погружена в спасительный полумрак – светит только настольная лампа. Дин хочет Кастиэля, он его жаждет, всего лишь взгляд в сторону ангела заставляет его сердце сжиматься.
- Я не заслуживал…
- Черта с два ты не заслуживал.
- Дин…
- После всего, через что…
- Я сказал тебе, что не заслуживаю…
- А как насчет меня, Кас? Ты хоть на одну чертову секунду подумал о том, каково будет мне?
То ли из-за охватившей его ярости, то ли из-за пяти бутылок пива всё вокруг видится немного расплывчато, будто в тумане, и, тем не менее, Дин прекрасно видит, как Кастиэль, замерев, пронзительно на него смотрит – будто прямиком в душу.
- Каждое свое решение я принимал, думая о тебе. В этот раз я впервые подумал о себе.
Слова будто раздирают зажившую рану вновь, и, схватив бутылку пива со стола, Дин вылетает из номера.
---
Спустя не более получаса Кас обнаруживает его прислонившимся к капоту Импалы; пустая бутылка валяется на дороге. Секунду поколебавшись, ангел облокачивается на машину рядом. Дин отодвигается подальше, и только когда их разделяет не менее фута пустого пространства, он осмеливается поднять взгляд на Кастиэля, прикладывая колоссальные усилия для того, чтобы не обращать внимания на застывшую маску боли на лице ангела. Он в самом деле не справляется – и знает об этом – но не в силах остановиться. Сэм бросил его гнить в Чистилище, Кастиэль решил запереть себя на совершенно иной плоскости мироздания, и, вполне возможно, Дин предпочел бы лучше вновь оказаться в аду, чем быть брошенным двумя самыми близкими ему на свете существами.
- Я был не вполне откровенен с тобой.
- Мне насрать, что ты…
- Я не предполагал, что мое решение остаться внизу окажет на тебя такое воздействие, как получилось в итоге.
Слова рассекают окружающий Дина туман, будто клинок, заставляют сердце сжиматься еще сильнее, тошнота усиливается до боли, и Дин ни черта не понимает, что он сейчас, по идее, должен чувствовать, потому что какого гребаного черта.
- Что за херню ты только что ляпнул?
- Когда мы оказались в Чистилище…
- Может быть, от тебя ушел незамеченным тот факт, что я готов был убить нас троих, только чтобы вытащить тебя…
Кас двигается слишком быстро – Дин не успевает понять, что происходит – в следующую секунду ангел сильно толкает его, прижимая к капоту своим телом, что на миг выбивает из Винчестера дух. В конце концов, Кастиэль не стеклянный. Но выражение невероятной боли на лице ангела, то, как его руки дрожат, сжимая куртку Дина, – это бьет гораздо сильнее, чем любой толчок, который Дин когда-либо получал.
- Скажи-ка мне, Дин. Каким же образом я должен был догадаться, что тебе по-прежнему не наплевать на меня?
- Кас…
- После того, как Сэм – после Апокалипсиса – ты бросил меня. Ушел к Лизе. А когда ты был мне нужен – всё время, пока я творил невероятные вещи, я так пытался поговорить с тобой, и ты ни разу меня не выслушал, ни разу, и Дин, я… я думал, что с тебя хватит. С тебя хватит меня. Я думал, что тебе наплевать на меня. Я думал, что мы… чем бы ни было то, что между нами…
- Это ты меня бросил. Не наоборот, - он не совсем понимает, как ему удается произносить слова, когда голос постоянно норовит сорваться, мир или свобода, воспоминание, как Кас съебывается на небеса как раз тогда, когда Дин нуждался в нем как никогда – воспоминание, когда весь мир летел к чертям, Сэм прыгнул в клетку, а Кас оставил его, и всё гребаное мироздание разлетелось вдребезги. Внезапно Дин чувствует, что мир переворачивается вновь, что он опять весь внутри изломан, и надо бы прикрыть глаза, потому что смотреть на искривленные болью черты лица ангела – совсем не вариант.
- Я думал… ты ушел к Лизе. Я думал, ты хотел…
Кас запинается, а Дин… Ему бы сказать что-нибудь или прижать Кастиэля к себе и никогда не отпускать, но слишком многое навалилось – три года прошли впустую? – и когда Кас делает шаг назад, Дин прикрывает глаза, не останавливая ангела. Небольшая пауза – и Кас исчез, тихо хлопнув крыльями. Ноги подкашиваются, Дин сползает на землю рядом с Импалой и пытается просто дышать через слишком, мать его, многое.
---
Два часа спустя Дин все-таки набирается достаточно храбрости, чтобы вернуться в номер: Сэма все еще нет, Каса тоже нигде не видно. Дин находит записку от Сэма, где тот сообщает, что нашел круглосуточное кафе с бесплатным вай-фаем; а также писульку «Вернусь» с подписью Каса. Дин думает, что где-то сейчас он должен что-то испытывать, но всё, что он чувствует – это чудовищную усталость, его едва хватает на то, чтобы проверить насыпанные дорожки соли, затем он падает на кровать и позволяет себе забыться.
---
На следующее утро Каса по-прежнему нет, но, судя по пустому контейнеру из-под салата, ночью приходил Сэм и снова ушел, видимо, давая возможность им с Касом разобраться с тем дерьмом, что между ними происходит. В свете дня всё произошедшее ночью кажется болезненно реальным; Дин принял душ, но так и не принял решение, как действовать дальше. Может, он и не любитель покопаться в себе, но знает себя достаточно для того, чтобы уцепиться за малейшую надежду посреди мучительно затянувшейся злости. Если он представит себя на месте Кастиэля в последние два года, то он – может быть – поймет, почему Кас думает, что Дину на него наплевать. Хотя за одни только подобные мысли хочется треснуть ему по башке.
Не успевает он об этом подумать, как за спиной раздается шорох крыльев. Дин на мгновенье замирает, затем заставляет себя обернуться, стараясь не обращать внимания на отчаянные попытки сердца выскочить из груди при виде побитого щенячьего выражения на лице Каса.
- Кас.
- Дин.
Вот тут-то они оба и застревают. Дин сжимает зубы, желая протянуть руку и, проклятье, просто схватить Кастиэля, сделать хоть один долбаный шаг к тому, чтобы исправить то, что между ними было разрушено. Но всё, на что он способен – стоять и смотреть, как Кастиэль изучает грязный ковер, выглядя настолько потерянным, что, в общем, на это больно смотреть.
- Я не хотел причинять тебе боль. Знаю, в это тяжело поверить, учитывая всё то, что произошло.
И Дин вновь чувствует себя обнаженным. Чувствует себя так, будто Кастиэль умудрился залезть прямо в грудную клетку и сжать там сердце; Дин шумно делает вдох, борется с отчаянным желанием дотронуться до ангела и с неожиданно вставшим комком в горле.
- Кас…
- Я полагал, что твое стремление спасти меня обусловлено привычкой всегда за всё брать вину на себя. Быть за всех ответственным. Я не ведал, что… Я не знал… Я думал, что тебе…
К черту. Слова, которыми должно закончиться это предложение: «Я думал, что тебе всё равно», придают достаточно храбрости для того, что схватить этот чертов плащ и дернуть на себя ровно настолько, чтобы, если захочет, Кастиэль продолжил движение. Ангел облегченно произносит его имя, обхватывает Дина руками и утыкается лицом ему в шею, прижимая к себе еще крепче. Дин даже не думает волноваться о том, что в горле першит, а в глазах – странное ощущение жжения.
Он просто прижимает Кастиэля к себе так крепко, насколько это возможно – телу моментально становится жарко, а в груди болит так, как никогда прежде. И когда Кастиэль прижимается губами к его щеке, Дин чувствует, что то, чего так долго не хватало, теперь, наконец, к нему вернулось. Всё, что Дин может сделать в ответ – это крепко держать, так крепко, насколько хватит сил, пока его самого обнимает ангел в гребаном тесном номере мотеля, и их сердца стучат в унисон.