Эгоист

[judomna]

Прочитала на тумблере очень грустную историю об одном человеке и его ангеле
Меня уж почти никакой ангст не берет, а тут вот... кинк явный)
Решила себя проверить на прочность, и перевести фик. Драббл-то совсем коротенький, но язык....сочный, так сказать.

Браконьерствуем-с, но на тумблере я автору написать не смогла, а на других ресурсах ее не нашла

Итак, вот что получилось:

Название: Эгоист
Оригинальное название: World Won’t Let Me Go
Автор: possessed by light
Переводчик: JuliaDomna
Пейринг: Кастиэль/Дин, упоминается Лиза/Дин
Рейтинг: PG-15
Размер: драббл
Жанр: агнст
Таймлайн: 6.21 "Пусть льется кровь"
Отказ: ни на что не претендую.

Саммари: «Ты можешь еще кое-что для меня сделать» (с) Дин

читать фик

Воспоминания нельзя стереть. Их можно подавить, украсть, заменить ложными, но не стереть. Это не следы на берегу, которые легко исчезают, уступая могуществу волн. Наполненные силой, болью, бесчисленным количеством свершившегося, воспоминания должны кому-то принадлежать. Ангелы многое знают, но даже они не в силах понять, как работает память. Однажды Кастиэль уже забирал воспоминания Дина: об избавлении от адовых мук, об очищении от скверны Аластара, о воскрешении гниющего тела. Не зная, что с ними делать, он осторожно хранит эти воспоминания в глубине своей памяти, стараясь касаться их как можно реже. Иначе они покалечат его. Дин просит еще об одной, последней, услуге, а Кастиэль не уверен, что его памяти, его самого хватит. Достаточно ли, чтобы помочь?
- Я сделаю это, - он кивает, соглашаясь.
- Отлично, - Дин даже посмотреть на него не может. Кастиэль хочет кричать, пронзительно кричать своим собственным голосом; избавиться от этого тела и лететь до тех пор, пока крылья не рассыплются в прах. Вместо этого, сделав совершенно ненужный ему вдох, он поворачивается к палате, где находятся два человека.
С мальчиком все просто. Лишь на мгновение коснувшись его сознания, Кастиэль подавляет все воспоминания о Дине. Ниже, ниже, еще ниже. Прячет на самую глубину, откуда им никогда уже не воскреснуть. Лишь иногда, в самые темные часы ночи, они дадут о себе знать вспышкой чего-то неясного. Он еле справляется с желанием сделать эти воспоминания своими; присвоить себе Дина, гладящего Бена по голове, целующего его на ночь; но, все же, вырваться удается. Не его место. Не его семья.
Память Лизы Брэйден разрушительна.
Ее сознание встревожено болеутоляющими, воспоминания кровоточат со всех сторон. Некоторые из них не стоят его внимания: теплый ветерок гордости при виде улыбки Бена; плавное спокойствие медитации; часы, проведенные за украшением гроба своего отца. Кастиэль быстро справляется с ними и идет дальше, лишь иногда удивленно моргая. Маленькие картинки напоминают о человечестве, сумевшем когда-то его поглотить; зловеще отличаются от его воспоминаний, которые Кастиэль накапливал тысячелетиями, наблюдая за людьми с вершин гор и церквей. Слишком лично, слишком сильно. Кастиэль почти бегом пробегает мимо этих картинок, прочь от искушения жить так, как ему не суждено.
Внезапно перед ним вспыхивает образ Дина. Кастиэль останавливается, позволяя памяти Лизы пятнать свою Благодать, - ему интересно. Со временем спокойное любопытство превращается в жадное.
Дин, улыбаясь, готовит завтрак. Стрижет газон. Ругается, возможно, впервые в жизни пытаясь совладать с пылесосом. Старается быть счастливым. Учится чинить разные приборы. Впервые в жизни позволяет себе думать о завтрашнем дне, а не о сиюминутных боли и крови. Кастиэль хотел для Дина такой жизни, но картины о ней его отравляют.
Следующие воспоминания еще интимнее, и он не может на них не смотреть, ощущая, как бежит по чужим венам чувство вины. Дин берет его (Лизы, нет, не его) лицо в руки, касается губами его плеч, жарко и изумительно движется в нем. Кастиэль хочет дотронуться до него – обвести рукой контуры губ, поцеловать уголки глаз. Но может только смотреть. В отчаянии он быстро перебирает ее воспоминания, отыскивая и забирая у нее Дина: первую улыбку после долгих месяцев тоски; руки на ее (его, теперь – его) бедрах; запах после работы, секса, футбола с Беном. Следующая вспышка его потрясает: Дин просыпается после кошмара и неуверенно зовет «Кас»; отворачивается, прежде чем Лиза успевает дотронуться до его лица.
Он даже ненавидеть ее не может. Лиза Брэйден хорошая женщина, она сильно любит своего сына, и приютила Дина. Ее тело вдруг начинает шевелиться на постели – видимо, инстинкты подсказывают, что она не одна в своих воспоминаниях. Пора действовать. Человеческое сознание не предназначено для вторжения, и может разбиться, если слишком сильно давить. Люди – не холодные ангелы, неизменные, как сама вечность. Кастиэль собирается похоронить воспоминания Лизы, но внезапно вспыхнувшая картинка останавливает его. Ничего особенного – просто Дин ранним утром стоит у раковины с наполовину помытой кружкой в руках, и смотрит в окно. Мягкий утренний свет падает на его лицо, делая цвет глаз бледнее, а морщинки – отчетливее. Он будто распят своим горем; укрыт им, как саваном. Лиза думает, что это из-за Сэма, и, подойдя к Дину, целует его в щеку, сжимает холодные пальцы. Кастиэль знает, что дело не только в младшем Винчестере. Груз вины давит на Дина: из-за них с братом мир сильно страдал. Дин сам страдал больше, чем может выдержать человек, и, тем не менее, все же выбирает жизнь, семью, человека. Все еще сражается, стремится сделать этот мир лучше. Мир, который принес ему немало боли.
Кастиэль не позволит кому-нибудь еще причинить боль Дину – ни Рафаэлю, ни Кроули, ни последствиям второго Апокалипсиса. Ангел смотрит на уставшее, помятое лицо Дина и вспоминает, почему он должен продолжать свою войну. Среди бесконечных битв и пьянящего ощущения человеческой души в своих ладонях об этом легко забыть. Слишком легко.
И Кастиэль совершает свой самый эгоистичный поступок с тех пор, как был Сотворен.
Он забирает эти воспоминания – каждую ночь, проведенную рядом с Дином; каждый поцелуй; каждую ссору вместе с разъяренными взглядами парня. Он присваивает себе секс; линию подбородка, освещенную лунным светом; пальцы, вцепившиеся в бутылку виски; улыбающиеся глаза вместе с попытками научить Бена разбирать двигатель. Забирает все, чего у него не будет никогда. Это – не его воспоминания, не совсем, не достаточно его, но все же лучше, чем ничего. Он так устал, так сильно устал, ему нужно на что-нибудь опереться.
Лиза тянет воспоминания обратно, свирепо сопротивляясь вторжению. Кастиэль успел забыть, как отчаянно люди могут сражаться. Не только Винчестеры.
Я защищу его.
Нетнетнет не твой не твой
Кастиэль вспоминает о том, с чем ему придется столкнуться вне стен больницы: нечестивое лицо Кроули под маской человеческого лица, которое он носит; ложь, которую он говорит своим сторонникам; жертвы, которые он должен принести, чтобы уберечь Винчестеров от Рафаэля.
Они нужны мне. Пожалуйста.
Может быть, Лиза устала, или услышала отчаяние в его голосе, или просто повезло. Но внезапно ее хватка ослабла, и воспоминания стали частью Кастиэля, а разум женщины сразу заполнил пустые места новыми картинками. Людская способность к самоотречению воистину поражает.
Возможно, в нем осталось слишком много человеческого, но на мгновение он позволяет себе окунуться в свои новые воспоминания.
- Получилось? - казалось, Дин тянет из себя вопрос клещами.
Кастиэль с усилием отрывается от краденого. Идет война.
- Да, - отвечает он, поднимая голову. – Они ничего не будут помнить.
Не отрывая глаз от Бена, Дин трет рукой лицо:
- Хорошо.
- Дин…
- Кас, - теперь Дин устало смотрит на него. – Только не начинай сейчас, а? Если, конечно, ты не передумал насчет своего безумного плана с Чистилищем…
- Тебе известен мой ответ.
Губы Дина кривятся в пародии на улыбку - в последнее время он часто так делает. Кажется, только что он еще больше отдалился от ангела:
- Верно.
Если Кастиэль останется, то безумие Рафаэля уничтожит Дина. Если уйдет, то оставит Винчестеров один на один с их вечной священной войной. Даже если он победит Рафаэля, победа будет Пирровой. Но так, по крайней мере, Дин сможет остаться с братом и попытаться вновь склеить свою жизнь, пусть ангел и не будет теперь ее частью.
И, прижав к чему бы то ни было воспоминания, которые он никогда не потеряет, которые всегда будут с ним, даже если все остальное погибнет, ангел исчез, чтобы появиться там, где был нужен – на поле битвы.